-Нет, вот ты мне скажи, нахрена ты сюда приперся? – по телу Главного пробежала дрожь.
-Да я, хотел. Думал - устроюсь. У нас то не жизнь, а дерьмо. – сбивчиво оправдывался Пришлый, испуганно сжимаясь. Он конечно слышал о здешних порядках от Половинки, но от такого «гостеприимства» его былой задор быстро сошел на нет.
-И почему ты думаешь, что нужен здесь? Да ты обычное чмо, таких в земле знаешь сколько? – продолжал свою гневную тираду Главный. Кожа его светилась красным, подрагивали длинные щетинки.
-Ну, я хорошо умею гумус делать. – Пришлый приподнял голову.
-Запомни, молодой, ты можешь делать только гавно! Делать гумус – это искусство! – Главный нервно куснул торчащий сбоку корешок. Пришлый начал пятится назад. Он и сам был уже не рад тому, что очутился в этом ходе.
-Куда, стоять! – Главный резво продвинулся вперед. – Уйдешь, когда я скажу. Что ж вы тупые такие, чужаки.
Пришлый замер, его хвост свела судорога. Главный ,оказавшись перед пришлым, принялся внимательно его разглядывать.
-Блин, розовый какой. Что ты жрал то? – Главный пополз через чужака, намереваясь выяснить его длину.
-Ну корешки всякие, иногда с Половинкой наверху в куче лазили. Там листики прелые, вкусный мусор, иногда даже песья благодать попадалась. Она так хорошо пахла. Вкусно! – бодро заговорил Пришлый, поняв, что прогонять его не будут. Его тело задергалось, это Главный переползал через него обратно – щекотно же.
-Ну вот что, молодой. Самец ты смотрю нормальный. Туповат правда и светловат еще. Но, гниль с тобой, айда за мной. – почти по отечески сказал Главный и с достоинством двинулся по ходу вперед. Пришлый, не веря своему счастью, спешно последовал за ним.

- Эй. Эй вы там. Просыпайтесь. – Владимир Владимирович теребил гору рванья, расположившуюся на кушетке, в комнате отдыха президента. – Вставайте же, как вас там звать. Поднимайтесь.
- Ну, что такое. Я же предупредил всех. Я отдыхаю. О-т-ды-ха-ю. Отвалите-ка по добру, по здорову, - пробормотала горка.

- Интересно. Интересно, - приговаривал президент, откапывая из тряпичной массы, нечто похожее на руку и делая на нее болевой прием. Рука оказалась на редкость пластичной.
- А-а-а! А-а-а! Отпустите! Да что ж это за народ такой пошел! Отпустите мой член! – вопила рваная гора.
- Извините, – президент засунул обратно, то, что держал в руке, немного отступил в сторону и, доставая платочек, спросил, - а вы собственно кто будете?